Наряду со стихами Верхарна, Превера и Бодлера - это мои любимые стихи.
Кроме опечатки в имени Хайяма в названии - не нашлось...
На обложке оригинала значится "От Омара Хайама до Экклезиаста" - да, именно в таком написании...
Никому неизвестная книга столь любимого мною Германа Плисецкого, полностью укрытого завесой умолчания в СССР пиита...
Поэты, побочные дети России!
Вас с чёрного хода всегда выносили.
На кладбище старом с косыми крестами
крестились неграмотные крестьяне.
Теснились родные жалкою горсткой
в Тарханах, как в тридцать седьмом в Святогорском.
А я – посторонний, заплаканный юнкер,
у края могилы застывший по струнке.
Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,
хотя от стыда за страну свою плачу.
Какое нам дело, что скажут потомки?
Поэзию в землю зарыли подонки.
Мы славу свою уступаем задаром:
как видно, она не по нашим амбарам.
Как видно, у нас её край непочатый –
поэзии истинной – хоть не печатай!
Лишь сосны с поэзией честно поступят:
корнями схватив, никому не уступят.
... и самого лучшего переводчика Омара Хайяма и многих-многих других... Издана в 2001 году, содержит множество нигде более не опубликованных стихов, которые я долго искал, фрагменты его переписки с друзьями и близкими, ну и его переводы, которыми он вынужден был заниматься, чтобы сводить концы с концами... А переводчиком он был интереснейшим - на мой личный взгляд - его переводы даже интереснее его стихов...
... Но это субъективно...
Я иностранец, иностранец в родном краю, в своей стране.
Мне странен этот дикий танец. Разгул убогий странен мне.
Здесь не работа – перекуры, маячат праздные фигуры.
Один ишачит, пять глядят. Здесь бабы алкашей жалеют,
И от прохвостов тяжелеют, и мелкую шпану плодят.
Давай, любимая, займемся обменом площади жилой.
Давай скорее назовемся законно мужем и женой.
Мы заведем с тобой привычки, в квартире наведем уют.
Потом однажды в электричке меня сограждане убьют.
За то, что я не благодарен великой Родине моей,
За то, что не рубаха-парень, за то, что в шляпе и еврей.
И ты останешься вдовою на том высоком этаже
Где я состариться с тобою мечтал. И старился уже.
Герман Плисецкий.
Комментариев пока нет.
